Говорим об итогах Курской битвы, или долгожданном освобожденим второго по значению города УССР

Харьков всегда был «на отрыве», всегда тяготел к возвращению в русскую парадигму, в общерусское лоно в максимальном формате. «Харьковская ментальность» и харьковская экономика были всегда существенно интегрированы в российскую. Многие помнят глубоко и фундаментально: город основан в 1654 г. по указу московского царя. Тогда на троне был Алексей Михайлович Романов (Тишайший).

Но Киев пребывал в постоянной претензии и ревности: в Харькове празднуют 23 августа и совсем не хотят праздновать 24 августа – день «нэзалэжности».

До госпереворота 2014 г. в Харькове все главные даты, связанные с Великой Отечественной войной, – 9 мая, 22 июня, 23 августа – отмечались воистину всенародно. Да и в 2014-м 22 июня горожане пронесли по улицам стометровую Георгиевскую ленту шириной несколько метров. Город помнит ужасы войны и радость освобождения, счастье Великой Победы. Писатель Алексей Толстой, посетивший город в 1943 г., отметил, потрясённый: «Я видел Харьков. Таким был, наверное, Рим, когда в пятом веке через него прокатились орды германских варваров. Огромное кладбище…»

Кладбище… Харьков к моменту оккупации немцами являлся одним из самых населённых городов СССР. На 1 мая 1941 г. – 901 тыс. человек, а непосредственно перед оккупацией, в сентябре 1941 г., – полтора миллиона. К коренному населению присоединились эвакуированные из других регионов Украины. После освобождения, в августе 1943 г., осталось, по одним данным, 220 тыс. человек, по другим – около 150 тыс. По относительной убыли это сопоставимо с Ленинградом и Сталинградом.

Четырежды в Великой Отечественной войне за город велись сражения. В конце октября 1941-го войска вермахта вошли в город, когда советские войска его уже практически оставили, – произошли лишь небольшие стычки на Холодной Горе и в центре. Наша армия попыталась освободить город в мае 1942-го, когда со стороны Изюма началась наступательная операция. Операция прошла весьма неудачно, мы понесли огромные потери.

Ненадолго вернуть город удалось в феврале 1943-го благодаря воинам Воронежского фронта под началом генерала Ф.И. Голикова. Харьков вздохнул с облегчением, но вскоре радость вновь сменилась горем – 15 марта город был сдан немцам, и эсэсовские подразделения, снова ворвавшиеся в Харьков, вели себя с особой лютостью, уничтожали в госпиталях раненых, зверски относились к мирному населению, включая распятие-прибивание к воротам.

Но 23 августа 1943 г. город был окончательно освобождён благодаря трём армиям: 69-й Воронежского фронта, 57-й Юго-Западного фронта и 7-й гвардейской Степного фронта. В ликующем городе состоялся торжественный митинг, в котором участвовали военачальники И. Конев и Г. Жуков, член Военсовета Н. Хрущёв. В честь харьковского триумфа в Москве был дан салют – 20 залпов из 224 орудий. Освобождением Харькова завершилась Курская битва.

23 августа 1943 г. Город встречает воинов Красной армии

С 15 по 18 декабря 1943 г. в освобождённом Харькове прошёл первый показательный судебный процесс, предметом которого явились зверства в период двухгодичной оккупации. Обвиняемыми стали офицер немецкой контрразведки Вильгельм Лангерхельд (пытками заставлял людей давать показания), унтерштурмфюрер СС Ганс Риц (виновен в геноциде мирного населения, добровольно участвовал в массовом расстреле жителей деревни Подворки Харьковской области), ефрейтор тайной полиции Рейнгард Рецлав (посредством пыток выбивал показания, на основании которых отправлял на расстрел или в «душегубку») и предатель, водитель «душегубки» Михаил Буланов (участвовал также в организации расстрела детей 6–12 лет).

Этот судебный процесс стал своеобразным предшественником Нюрнбергского трибунала. Первым опытом правосудия страшной войны. Обвиняемым были предоставлены адвокаты, а в советское законодательство внесены поправки. Обвиняемые были приговорены к повешению, что и свершилось публично.

В последние десятилетия 23 августа, с самого утра, в Харькове проходили траурные мероприятия и на мемориальном комплексе «Высота маршала И. Конева» в посёлке Солоницевке, и на Мемориале Славы в харьковском лесопарке, где похоронены жители города, погибшие от фашистского террора, голода и холода в годы оккупации, там же покоятся бойцы Красной армии, освобождавшие Харьков в августе 1943 г.

Свежи впечатления, как особенно ярко проходило празднование Дня Победы в 2013 г. На огромной площади Свободы (была построена в 1930-х как площадь Дзержинского) прошёл военный парад, перед которым состоялись три военно-театрализованных представления – «Привал», по поэме А. Твардовского «Василий Тёркин» (было задействовано около 160 человек), «Поле Памяти» (около 100 студенток из Гос. академии культуры) и «Вальс Победы» (около 120 бальных танцоров).

Сейчас вспоминается как о другой реальности: в параде участвовало около 2 тыс. военнослужащих – из университетов и академий разных регионов Украины, включая Львов, а также слушатели Воронежского военного учебно-научного центра Военно-воздушной академии России. Были гости и от Юго-Западного и Воронежского фронтов, освобождавших Харьков.

Харьков, 1943 г. Алексей Толстой (справа) и председатель комиссии
по расследованию немецко-фашистских злодеяний Дмитрий Кудрявцев
на заседании Чрезвычайной государственной комиссии (И. Кудрявцев / РИА новости)

По площади в такие дни проходили и техника военных лет, воины в форме Красной армии, проводились плац-парады с показательными выступлениями.

В год 70-летия Победы к Дню города на всех домах, где жили 118 Героев Советского Союза, были установлены мемориальные доски. Мэр тогда сказал ветеранам: «Память о каждом человеке, который отдал свою жизнь за великую Победу, будет увековечена. Примите от нас искренние слова благодарности за ваш подвиг, патриотизм, мужество. Вы должны знать, что мы с честью сохраним память о ваших подвигах, чтобы быть похожими на вас». Живы ли эти доски сейчас при оккупации Харькова неонацистами и наёмниками всех мастей?

К одному из Дней города была открыта станция метро «Победа». Примечательно, что первоначально интерьер и философия дизайна станции строились на увековечении подвига советского народа в битве с фашистами. Георгиевские ленточки, ордена Великой Отечественной, цитаты из Г. Жукова и И. Сталина должны были создать атмосферу монументального комплекса подземки. Архитектурный план был утверждён до прихода к власти нынешних хозяев Украины. Не успели, жаль. Впрочем, упоротые сейчас стояли бы там с отбойными молотками.

А какие праздничные концертные вечера проходили до 2014 г. на центральной площади Харькова, которую по традиции заполняли более 100 тыс. человек!

Правда, с «духовным родством» порой случались осечки… Горожане запомнили, как 9 мая 2013 г. особо показательно и ярко выступил на праздничной сцене народный артист Украины Владимир Талашко, исполнитель роли лётчика Скворцова в фильме Леонида Быкова «В бой идут одни старики». Тот самый, что кричал во время последнего пике «Будем жи-и-ить!». Артист, неизменно участвовавший в работе кинофорума Н. Бурляева «Золотой витязь», никогда не стеснявшийся зарабатывать в России, после госпереворота превратился в откровенного антироссийского активиста, необандеровца, ярого сторонника боевых действий против мирных жителей Донбасса. Талашко даже снялся в рекламе «АТО», в одном из роликов сыграл ветерана Великой Отечественной, внук которого воюет против ополченцев Донбасса и которого фронтовик поддерживает и вдохновляет…

День освобождения Харькова отмечался всегда с размахом, но и сердечно-причастно. Осуществилась и народная инициатива – сбор подписей в поддержку присвоения Харькову звания «Город воинской и трудовой славы». Хотя такого статуса в законодательстве страны нет. Говорят, что звание «Город-герой» Харькову в СССР не было присвоено из-за больших потерь Красной армии во время битв за освобождение города. Возможно, присвоение Харькову звания «Город воинской и трудовой славы» частично восполнило бы это упущение. Однако теперь, во времена парадоксального возобновления нацистских тенденций, мозги вражеской идеологией промыты уже у нескольких новых поколений населения бывшей УССР.

Выйдут ли сегодняшние харьковчане 23 августа возлагать цветы к памятникам Великой Отечественной войны? Памятников таких в городе с трагическим оккупационным и освободительным прошлым всё ещё немало, несмотря на вандализм нынешнего режима.

Станислав МИНАКОВ.

---

Из Харьковского блокнота

 

Станислав Минаков

* * *

И пoнял oн, чтo этo – нe вoйнa,

нe ceчa, пoнял oн, нe бpaнь, нe битвa,

и этoт вoй – нe пecня, нe мoлитвa,

a пpёт и пpёт ликyющee быдлo,

и вcё пoд нoль poвняeт, кaк вoлнa.

И пoнял oн, чтo oн – вceмy винa,

и чтo дyшa мoлчaньeм coжжeнa,

и cepдцe нeпpичacтнocтью yбитo.

И пoнял oн. И жизнь eмy oбpыдлa.

И льдoм cкoвaлo чёpный Иopдaн.

(A мoжeт, этo – Лoпaнь или Уды…)

И cмepтью жизнь пpeдcтaлa для иyды.

Ho избaвленный жpeбий нe был дaн.

1988 г.

Голод. 1941 год. Харьков

(фрагмент второй)

Ворона рухнула на снег.

Заржал охранник, перезаряжая карабин.

И мёрзлый смех

костляво

в воздух бил.

Затвор проклацал.

Каблуком

снежинки сплющивая в треск,

шагнул охранник. Под окном

в снегу чернел вороны крест.

Зашёл за угол полицай.

Мне руку молча стиснул брат.

Скользнуло мукой по лицу – пора!

И пусть нас не минует суд

за то, что так хотелось жрать!

А нам светил вороний суп,

предчувствием нутро сжигал

лиловый запах потрохов.

…Рванули с братом в переулок,

таща ворону за крыло.

На снег стекала кровь из клюва…

Сегодня мне исполнилось тринадцать

(фрагмент четвёртый)

Повешенный

на балконе второго этажа,

видимо, был невысокого роста,

потому что

до нашей форточки

доставали только его ботинки.

И когда

его разворачивало ветром,

было видно,

что на правом его ботинке –

тонкий коричневый шнурок,

а на левом –

обычная бельевая верёвка…

Начало 1980-х,
из цикла «Война. Фрагменты общей памяти»

* * *

Ларисе Вигандт, пятнадцать лет спустя

Русский язык преткнётся, и наступит тотальный хутор.

И воцарится хам – в шароварах, с мобилой и ноутбуком.

Всучат ему гроссбух, священный, фатер его с гроссмуттер:

бошам иль бушам кланяйся, лишь не кацапам, сукам.

Русский язык пресечётся, а повыползет из трясин-болотин

отродье всяко, в злобе весёлой плясать, отребье.

Но нам ли искать подачек в глумливых рядах уродин!

Не привыкать – посидим на воде и хлебе.

Перешагни, пере- что хочешь, пере-

лети эти дрянь и мерзость,

ложью и ненавистью харкающее мычанье!

…Мы замолчим, ибо когда гнилое хайло отверзлось,

«достойно есть» только одно – молчанье.

Что толку твердить «не верю», как водится в режиссуре!

…Мы уйдём – так кот, полосатый амба*, почти без звука

от убийц двуногих уходит зарослями Уссури,

рыжую с чёрным шерсть сокрывая между стеблей бамбука.

Водка «Тигровая» так же горька, как старка.

Ан не впервой, братишки, нам зависать над бездной.

Мы уйдём, как с острова Русский – эскадра контр-адмирала Старка,

покидая Отчизну земную ради страны Небесной.

28, 29 октября 2008 г.

---

*Амба – тигр (уссурийское название).

Сон воеводы

Я Сýмы проспал, я очнулся в Сумáх,

визжавших, что ржавая гайка.

Упавшее сердце стучало впотьмах:

«Нэгайно, нэгайно, нэгайно»*.

Что мает, имает меня на испуг,

играет в ночи, как нагайка?

Так – залпом, внезапно, немедленно, вдруг:

«Нэгайно, нэгайно, нэгайно».

Ахтырка, ах ты-то, чернея, как нефть, –

заржáвела или заржала?

Как будто регочут, снося меня в неть, –

Ягайло, Скрыгайло, Жаржайло.

И скрежет, и режет, и гложет, и лязг,

и фары, и гвалт инфернальный.

Литвин, галичанин нахальный и лях

затеяли грай погребальный?

Три чорта – три ражих, три рыжих чортá

пролаяли, будто над прахом.

Но я не закончен! И вряд ли черта

отчерчена слухом и страхом.

Я русский бы выучил только за то б,

что в нём – благодатная сила,

за то, что Солоха, грызя Конотоп,

от русского – кукиш вкусила.

Не слышать, не видеть, не знать, не терпеть

нэгайной и наглой их воли.

Скажи, Богодухов, и Харьков, ответь:

доколе, доколе, доколе?

19 января 2008 г., Крещение Господне

---

* Нэга́йно (малоросс.) – немедленно.

Новая походная песня Слободских полков

Ю.Г. Милославскому

Ветерок развевает знамёна,

за рекой полыхнула заря,

и на запад уходит колонна

от Покровского монастыря.

По Полтавскому шляху, на Киев

командиры пехоту ведут.

Это наши полки слободские

за победой на запад идут.

Наши жизни, солдат, не напрасны,

потому что написан у нас

на хоругви родимой на красной

образ истинный – Харьковский Спас!

Преисполнена воли и стати,

осенённая с горних высот,

Озерянскую Божию Матерь

Мерефянская рота несёт.

А за ней с чудотворной Песчанской

выступает изюмский отряд,

Чтобы нечисти американской

прекратить непотребный парад.

Эй, раздайся, мерзотина злая!

Это явная явь, а не сон:

вместе с нами идут – Николаев,

Севастополь, Донецк и Херсон!

Поднимайтесь – и Ворскла, и Уды,

встань, народ, от Сулы до Донца

против ведьмы и против иуды,

у которого нету лица!

Мы не предали отчую славу

и над лаврою свет золотой!

Постоим за Луганск и Полтаву,

за поруганный Киев святой!

Погляди-ка: над хатой саманной,

в белом небушке, с синим крестом

наш апостол, Андрей Первозванный,

на врага указует перстом!

Для солдата нет смерти напрасной –

потому что написан у нас

на хоругви родимой на красной

Образ истинный – Харьковский Спас!

2005 г. от Р.Х., Крещение Господне