Девяносто лет назад, 10 мая 1933 года, в центре Берлина на огромном костре сожгли тысячи «опасных» для национал-социалистов книг…
Четырёхнедельная «Акция против негерманского духа» началась 12 апреля и закончилась 10 мая книжным аутодафе на берлинской площади Opernplatz (ныне Bebelplatz). Но тем вечером книги швыряли в огонь не только в Берлине, а ещё в 21 городе и 34 университетах Германии. Активнейшее участие в планировании акции принимал Союз студентов Германии. Студентов!!! Которые, казалось, должны были особенно чтить и уважать книги. Не остались в стороне и пришедшие на площадь преподаватели и уважаемые профессора.
Книги к месту сожжения подвозили грузовиками. В Берлине на площади и близлежащих улицах собрались около 40 тысяч человек. Были преданы огню более двадцати тысяч книг авторов, неугодных пришедшему к власти режиму. Тысячи книг сожгли в других городах. В чёрном списке были фамилии около 130 авторов, а также отдельный перечень идеологически чуждых философов, историков и политиков. Акция нацеливалась прежде всего против произведений еврейских писателей. «Наш самый опасный враг – еврей», – гласил один из тезисов программы акции. Но в чёрные списки попали и писатели других национальностей, включая авторов из Советского Союза.
В числе «приговорённых» были Карл Маркс, Стефан Цвейг, Эрих Кестнер (единственный из авторов, кто оказался на площади), Эрих Мария Ремарк, Зигмунд Фрейд, Генрих Манн, Генрих Гейне, Бертольд Брехт, Ярослав Гашек, Джек Лондон, Эрнест Хемингуэй, Теодор Драйзер, Владимир Маяковский, Исаак Бабель, Илья Ильф и Евгений Петров, Михаил Зощенко, Максим Горький, Илья Эренбург…
Акция исторически связывалась с тезисами немецкого священника Мартина Лютера, отца германской Реформации. Он отверг и сжёг несколько богословских писаний, а также папскую буллу, где глава католической церкви осуждал его и грозил отлучением.
«Утонувшая библиотека» – памятник сожжённым книгам на Bebelplatz
На праздновании трёхсотлетия Реформации в октябре 1817 года в замке Вартбург члены Всегерманского студенческого союза (бурши), стоявшие за объединение раздробленной тогда Германии в единое государство, при факелах, под речи студентов и профессоров предали сожжению сочинения несогласных с ними авторов, в том числе «Историю германского народа» известного немецкого литератора и политического деятеля Августа фон Коцебу, стоявшего за союз Германии и России.
Через полтора года его убил один из членов союза – националист, студент богословия Карл Занд. В числе главных врагов бурши видели Россию, которая «на горе им» четыре года назад помогла их родине освободиться от французской оккупации. В России начинали видеть жандарма Европы.
За книжным аутодафе в Берлине наблюдал эмигрант, бывший офицер Добровольческой белой армии Роман Гуль, журналист, писатель, поэт.
«Сожжение, – писал он, – было устроено на красивой квадратной площади Оперы, прямо против старого Берлинского университета, где ещё витали тени Гегеля, Шеллинга и других «учителей человечества».
…Толпа чудовищная. Тревожно и разноголосо гудят сгрудившиеся автомобили, где-то… названивают застопорившиеся трамваи, ночное движение пришло в замешательство… к домам жмётся толпа. А по мостовой… колоннами маршируют… на Унтер-ден-Линден – коричневые рубахи с хакенкрейцами (свастиками. – Авт.) на рукавах, с дымными… факелами в руках. Ногу отбивают, как чугунные. В унисон поют национал-социалистическую песню с припевом: «Blut muss fliessen! Blut muss fliessen!» («Прольётся кровь! Прольётся кровь»).
…Оранжево вздрагивая в окнах старинных домов, всё кровавей разгоралось пламя громадного костра перед университетом. Бой барабанов, взвизги флейт, гром военных маршей. В темноте мечутся снопы сильных прожекторов. И вдруг, подняв правую руку к огнедышащему небу, толпа запела «Знамёна ввысь!» (более известная как «Хорст Вессель». – Авт.). А когда песня Хорста Весселя в темноте замерла, от костра в красноту ночи необычайной мощности громкоговоритель прокричал:
– Я предаю огню Эриха Марию Ремарка!
По площади прокатился гуд одобрения, хотя, думаю, вряд ли «площадь» читала Im Westen nichts neues («На западном фронте без перемен»). Под многотысячный гул с грузовиков чьи-то красноватые (от огня) руки – множество рук! –стали сбрасывать в пылающий костёр книги, и пламя внезапным прыжком поднялось в ночную тьму, и, как живые, закружились горящие страницы книг.
…Это не вчерашняя свободная Германия, это взломали культуру страны вырвавшиеся из общественной преисподней варвары.
– Я предаю огню – Людвига Ренна!
Гул одобрения, но меньший, чем при сожжении Ремарка.
– Я предаю огню – еврея Альфреда Керра!
Крики ликования! За Керром – Генрих Манн, Франц Верфель, Леонард Франк… Из русских подверглись сожжению – Зощенко, Кузмин, Сологуб.
В небе, освещённом заревом костра, над площадью, как стая птиц, летали огненные страницы. Люди подхватывали обгорелые куски. Какая-то немка прятала в сумочку, вероятно, на память. Поймал и я полусожжённый лист, но малоинтересный, из книги Берты Зуттнер «Долой оружие!». Старушка, вероятно, и не мечтала о рекламе, устроенной ей доктором Геббельсом».
Одним из «сожжённых» авторов был блестящий немецкий поэт XIX века Генрих Гейне, автор знаменитого пророчества: «Там, где сжигают книги, впоследствии сжигают и людей».
В сентябре 1933 года в Германии была создана Имперская палата культуры. Вскоре она контролировала работу подавляющего числа редакций, издательств, типографий и книжных магазинов – публиковаться могли только официально зарегистрированные авторы.
Сегодня в брусчатку Bebelplatz вмонтирована мемориальная плита из небьющегося стекла. Сквозь него в подземном бункере на глубине нескольких метров видны пустые книжные полки мемориала «Похороненная библиотека».
День 10 мая отмечается в Германии как День книги. Расположенный в Потсдаме Центр Моисея Мендельсона издаёт с 2008 года «Библиотеку сожжённых книг». В плане около 120 наименований. Большинство уже напечатано. Часть тиражей разослана по немецким школам.
Нередко думают, что варварское деяние, свершённое нацистами 10 мая 1933 года в Берлине, было исключительным событием. Но это не так.
Одно из самых ранних упоминаний относится к 221 году до н.э. Это событие вошло в китайскую культуру как «сожжение книг и погребение книжников». В начале христианской эры сжигались «колдовские книги».
Во времена Средневековья католическая церковь публично уничтожала Талмуд за «искажение слова Божиего». Не остался в стороне и буддизм, истреблявший книги, чтобы отринуть «устаревшую символику и образы».
Во Флоренции XV века итальянский монах Савонарола, охваченный жаром борьбы за очищение церкви и нравственность, организовал «костры тщеславия» для неугодных ему книг, а также «греховных» предметов светского обихода: игральных карт, дорогой одежды, музыкальных инструментов, духов и прочих предметов роскоши.
В испанской Гранаде инквизитор Хименес де Сиснерос уничтожил в огне большинство арабских манускриптов, включая Священный Коран.
Император Константин поучаствовал в сожжении арианских книг христиан, несогласных с толкованием символа веры.
Епископ мексиканского Юкатана инквизитор Диего де Ланда в 1562 году устроил костёр из литературных памятников майя. В XVII веке, во времена реформ патриарха Никона, в России сжигали книги старообрядцев.
В 1941 году, после захвата Бессарабии, новые румынские власти сожгли около полутора миллионов книг из местных библиотек, написанных не на румынском языке, а также грампластинки с песнями из советских фильмов «Весёлые ребята», «Цирк» и «Дети капитана Гранта».
Уничтожаются книги и в наше время, но не сжигаются, если не считать экстремистских выпадов, например, в отношении Корана в тех же Швеции или США или книг о Гарри Поттере, а идут в переработку на макулатуру. В 2010 году Министерство обороны США уничтожило (возможно, сожгло) тираж книги «Операция тёмное сердце» бывшего сотрудника разведки Энтони Шеффера. Значительная часть книг изымается из библиотек и магазинов по идеологическим причинам, как, например, произведения с российской и советской тематикой на Украине, где утилизировано около 19 миллионов книг, из них 11 миллионов – на русском языке. Вполне в духе «Акции против негерманского (читай: неукраинского) духа».
Александр ПОПОВ.
Оставьте первый комментарий