Освобождая УССР, воины Красной армии столкнулись со страшными свидетельствами Холокоста.
Холокост на Украине – систематическое преследование и истребление еврейского населения германскими нацистами, их союзниками и коллаборационистами в 1941–1944 годах в рамках политики «окончательного решения еврейского вопроса». На территории Украины было уничтожено наибольшее количество евреев Советского Союза. Только в Бабьем Яру в сентябре 1941-го, согласно отчёту зондеркоманды «4а», за два дня был расстрелян 33 771 еврей. Каждая четвёртая жертва Холокоста – на территории Украины. Важным фактором, влиявшим на уничтожение такого большого количества евреев, было участие в убийствах части местного населения. Вместе с Леонидом Тёрушкиным, заведующим Архивом Центра «Холокост», мы затронули тему этой трагедии периода Великой Отечественной войны.
Поиск и изучение писем, дневников и других документов 1939–1945 гг. – одно из направлений деятельности Центра «Холокост», на протяжении тридцати лет Архив пополняется уникальными свидетельствами.
По словам Леонида Тёрушкина, имеющиеся материалы дают основания утверждать, что осведомлённость о происходящем на оккупированных территориях вызвала значительный рост национального самосознания воинов-евреев. При этом важно подчеркнуть, что нацисты и их пособники несли страдания и смерть всему гражданскому населению СССР. Леонид Тёрушкин отмечает: «Существуют разные оценки по статистике жертв. Например, наши украинские коллеги – А. Круглов, А. Уманский и И. Щупак приводят в своём исследовании данные, что советские следователи оценили количество еврейских жертв в 2,1 млн, а общее число жертв на территории УССР среди гражданского населения – в 3,4 млн. Илья Альтман, профессор РГГУ, сопредседатель Центра «Холокост», считает, что во время Великой Отечественной войны на Украине погибло более 1,4 млн евреев».
Из письма 17-летнего рядового Вульфа Зеленого, погибшего 21 июля 1943 г. в боях под Харьковом:
«Для всего многонационального народа, а особенно для еврейского народа, настал тяжёлый час <…> кровавые руки Гитлера хотят поработить его, ещё хуже, «стереть» с лица земли, но это им не удастся. Еврейский народ ещё покажет, где правда, ещё отомстит за измученных его дочерей и сынов. Являясь сыном еврейского народа, <…> осознавая всё это, я сражался с врагом смело и мужественно, не щадя сил и жизни для народного дела…»
Свидетельства в письмах и дневниках говорят о том, что советские воины-евреи осознавали свою национальность, были осведомлены о фактах уничтожения и преследования евреев.
А. Гершгорн
Заведующий кафедрой математики в одном из львовских вузов Алексей Гершгорн в начале войны командовал двумя огневыми взводами. Закончил войну майором, заместителем начальника штаба 5-й отдельной истребительно-противотанковой артиллерийской бригады. Его «Дневник сталинградца» – бесценное свидетельство непосредственного участника событий. Первая часть дневника была начата в ноябре 1941 г. и закончена в августе 1943 г. Приведём фрагмент, относящийся к боям под Харьковом:
«28 мая 1942 г. С утра вели пристрелку. Часа в 4 дня открыли беглый огонь по колонне. Как передали в НП, наши снаряды попадали в цель. Прошла пара минут, и батарея выпустила около 40 снарядов. Когда с наблюдательного пункта передали, что мы «набили много фрицев» (излюбленное выражение комиссаров), меня сначала охватил восторг, а через несколько минут настроение резко изменилось. Чёрт знает что такое?! Ведь несомненно, что националистическими идеями проникнуты не одни главари фашистской партии и вина за пролитую иудейскую кровь падает и на широкие немецкие массы. Ведь почти достоверно, что мои сёстры погибли, и прежде всего за то, что они иудеи, тем не менее в груди у меня нет ненависти к немцу как к таковому. Чёрт знает что за великий народ! Даже тогда, когда на арену истории он выступает как носитель зла, и тогда он, в известном смысле, внушает к себе уважение».
Руины Харьковского тракторного завода, август 1943 года
В сохранившихся для истории письмах авторы сообщают о судьбах своих родных, оказавшихся в оккупации, прямо или косвенно свидетельствуют о практике преследования евреев нацистами.
Старший лейтенант Иосиф Драхлин пишет 20 апреля 1942 г.: «Получил письмо от Хайки… пишет, что не может согласиться с мыслями, что моих родителей нет в живых. Я бы, конечно, согласился с ней, но, моя дорогая жёнушка, за месяцы войны я побывал во многих городах, где хозяйничали фашистские звери, и везде одна и та же картина, т.е. всё еврейское население, которое они захватили, всех до единого перестреляли, даже грудных детей и то они, паразиты, отравляли. И жители освобождённых городов рассказывают, что стоило только показаться на улице еврею, как сейчас его уничтожали. Если описать те ужасы, которые творили эти звери в Харькове, Ворошиловграде, Миллерове и т.д., так, по-моему, нет ни одного человека, у которого не загорелось сердце ненавистью к этим палачам…»
Большинство авторов – молодые люди, окончившие обычные советские школы, многие из них – комсомольцы и члены компартии. Прежде всего они патриоты своей страны, ненавидящие нацизм. Рядом с ними сражаются братья по оружию других национальностей; и у них «враги сожгли родную хату, убили всю его семью».
Из писем марта – мая 1942 г. Абрама Лещинского матери (пропал без вести в боях под Харьковом 20 июня 1942 г.):
«Уверен, что настанет время, когда опять при Вашем непосредственном участии за нашим столом, но в родном Харькове, мы будем пить, хорошо есть Ваши приготовления и вместе с Вами танцевать фрейлахс. К этому времени Аня преподнесёт нам радость».
«Ведём бои за родной Харьков, приближаясь к нему. Нет и не может быть сомнений, что приказ любимого Наркома Обороны выполним с успехом. Надежды и чаяния нашего народа Великая Красная Армия блестяще выполняет. Следите за информбюро…»
Собранные документы открывают малоизвестные эпизоды войны и их восприятие фронтовиками. Ни время, ни обстоятельства не позволяли большинству авторов писем и дневников подробно описывать фронтовые будни. Тем важнее сохранившиеся детали сражений, попытки осмысления, критического анализа событий.
«Бои на харьковском направлении закончились. Совинформбюро говорит, что задачи там выполнены. До нас дошли сведения о подготовке наступления немцами на Ростов, и, чтобы сорвать это, мы ударили на Харьков. Немцы потеряли 90 т. убитыми и ранеными, а наши потери 50 т. убитыми и 70 т. пропали без вести. Все это непонятно, особенно про «пропавших без вести». Думаю, разобраться можно будет лишь спустя некоторое время после войны… Керчь наши оставили. Говорят, у немцев там было очень много авиации…» (Из дневника сержанта Лазаря Френкеля.)
Особенностью дневников периода войны, как фронтовых, так и тыловых, является в первую очередь откровенность, тут можно встретить и весьма критические оценки действий советского командования. Неудачи на фронтах, отступления начала войны давали для этого достаточно поводов. Харьковское направление – одна из трагических страниц военной истории, город оказывался под оккупацией дважды.
Вот как оценивал А. Гершгорн военное руководство в связи с неудачным наступлением на Харьков. В годовщину начала войны он записал: «Несомненно, что в нашей «блестящей победе», кроме других факторов, сыграли свою роль такие, как бездарность некоторых высших командиров <…> Однако никто не захочет назвать истинных причин <…> в силу которых земля наша так обильно поливается потом и кровью…»
Не только ход боевых действий и настроения фронтовиков представлены в письмах и дневниках (последних, кстати, сохранилось довольно много, несмотря на запрет вести дневники на фронте). Весьма подробно отражены в них: отношения с местным населением, различия в настроениях в 1941 и 1943 гг., проявления коллаборационизма.
Командир артиллерийского взвода лейтенант Владимир Кагарлицкий в своём дневнике оставил яркие и интересные записи, касающиеся событий лета – осени 1943 г. во время боёв за освобождение восточных районов Украины.
«12 августа 1943. Вчера мы приехали в г. Богодухов, где находимся сейчас. Этот город был очень долго у немцев. Население напугано. Когда мы пришли, они у нас спрашивают: «А правда ли, что мы берём в армию 14- и 15-летних ребят?» Тут у них все уверены, что Москва взята немцами!»
«Сейчас очень интересно получается. Танки идут вперёд, занимают деревни, станции, а пехоты нет. По лесам бродят оставшиеся власовцы, они организуются в группки и банды. Вот будет работы заградотрядам. Самостийная Украина! При любом потрясении здесь начинается настоящий кавардак. Порой брат воюет против брата, и это считается уже обыкновенным. Я удивляюсь, почему ещё не гремит банда какого-нибудь Зелёного!..»
Распространённым термином «власовцы» автор называет не только вооружённые формирования коллаборационистов, но и тех, кто не приветствовал, имел основания опасаться возвращения Красной армии. Кагарлицкий делает прямое сравнение с периодом Гражданской войны.
Ужасы войны и страдания мирных жителей также не могли оставить автора равнодушным. «13 августа 1943. Вчера было спокойно только до того момента, как я кончил писать. Только я пошёл завтракать, как началось. От Богодухова сейчас ничего не осталось. Вчера утром это был чудесный городок, стоит он на горке, весь в зелени. К вечеру от него остались одни развалины. Едешь по городу, все улицы в воронках, дома горят, на улицах разбитые машины, трупы лошадей, людей. К вечеру в городе уже начали рваться снаряды дальнобойных орудий. Как жалко мирных жителей! Вчера они ещё жили в своих уютных, аккуратненьких домах, а ночью, оставшись без крова, в чём только есть, пошли глубже в тыл. Испуганные лица, плач детей и группы людей, бредущие по дороге…»
Особое направление деятельности Архива Центра «Холокост» – поиск и изучение личных фондов советских военных корреспондентов, их рабочих тетрадей, записных книжек и дневников. Эти материалы содержат не только пояснения к фотографиям, в них встречаются важные наблюдения, отражены незначительные на первый взгляд, но крайне интересные факты, как правило, зафиксированные по горячим следам. Военный корреспондент, писатель в своём дневнике (недоступном военной цензуре) чаще обращает внимание на детали фронтового быта, военной повседневности.
При изучении личного фонда корреспондента газеты 38-й армии «За счастье Родины» капитана Давида Минскера архивисты Центра «Холокост» и Центрального архива электронных и аудиовизуальных документов Москвы выявили интереснейшие документы. Например, Д. Минскер в только что освобождённом Киеве записывал рассказы местных жителей о жизни в оккупации, об уничтожении евреев в Бабьем Яру. А также сделал целую серию фотоснимков, посвящённых освобождению г. Сумы и форсированию Днепра.
Д. Минскер, 1944 год
Из записной книжки Д. Минскера (ноябрь – декабрь 1943 г. Киев):
«Мужчины всячески прятались. На бирже труда немцы издали приказ: все от 14 лет должны прийти на биржу и зарегистрироваться. Когда люди приходили, их оцепляли и партиями отправляли на каторжные работы. Люди без пищи работали с утра до вечера. Хлеб давали такой, что ни кошки, ни собаки не кушают. На базарах жиры и молоко отбирали. Словом, отбирали всё. Только разрешали зелень. Часто базары оцепляли, под предлогом «спекуляции», угоняли в Германию. Люди шли на базар, чтобы купить кусок хлеба, их забирали. В Киеве организовали медицинский институт. Когда сделали набор – попытались отправить в Германию. Они разбежались. Один рабочий убежал, по нему стреляли.
Анистрапенко (жен.) расстреляна за то, что обнаружили у неё приёмник.
Когда пришли немцы, первым делом собрали всех евреев на Бабий Яр (за еврейским кладбищем). Яр этот был очень большой. Детей бросали живыми. Кололи штыками.
Когда их выводили, всё отбирали и стреляли. Многих засыпали живьём. 80 тыс. Потом возили туда и украинцев. Пулемёт работал день и ночь. Вешали на каждом шагу.
Когда вошли, немцы ежедневно объявляли о числе повешенных.
1-й день – 100, 2-й – 300, 3-й – 400, а потом уже сбились со счёта и не объявляли. Сгорело здание Думы – повесили до 300 человек. Хватали первых попавшихся.
Людей истребляли всячески. Например, такой порядок был: хождение по городу до 5, а работа до 6. Идут – стреляют».
Дневник Минскера
Поиск и изучение эпистолярных источников важны не только в научных и образовательных целях, но и для увековечения памяти о героях и жертвах. Публикации писем погибших воинов помогают в поиске их родных и близких. Один из примеров – поступившее в Архив Центра «Холокост» в 1998 г. и опубликованное в 2007 г. письмо рядового Мони Шмирина, пропавшего без вести в боях под Киевом в 1941 г., помогло в 2011 г., когда были найдены и опознаны останки солдата, найти его родственников в США.
Центр «Холокост» продолжает поиск, изучение и публикации переписки периода 1939–1945 гг. Просим читателей «Литературной газеты» направлять оригиналы и электронные копии своих семейных реликвий (письма, дневники, фотографии, документы, рисунки времён войны и предвоенного периода) на электронную почту: arch-holofond@mail.ru
Яна ЛЮБАРСКАЯ
Оставьте первый комментарий