ГРЕНАДСКАЯ АВАНТЮРА

Как Рейган лечил сограждан от вьетнамского синдрома…

Дата некруглая, но вспомнить о событии 1983 года стоит. Хотя бы для того, чтобы нынешнее морализаторство американцев в адрес России воспринималось адекватно – в контексте истории «маленьких победоносных войн» США.

Придя к власти, Рональд Рейган озаботился излечением соотечественников от вьетнамского синдрома, выражавшегося в неприятии самой мысли о новых войнах за рубежом. Такой шанс подвернулся осенью 1983 года, когда в Гренаде, крошечном островном государстве в Карибском море с населением 100 тысяч человек, местные радикалы свергли правительство Бишопа.

Рано утром 25 октября диктор гренадского радио срывающимся от волнения голосом передал: «Родина в опасности! С севера и юго-запада её атакуют интервенты»… 45 минут спустя на той же волне зазвучал голос оккупантов. Они подтвердили, что в северной части Гренады армада американских вертолётов под прикрытием самолётов штурмовой и истребительной авиации выбросила парашютный десант, а на противоположном конце острова высадились морские пехотинцы. За горизонтом дымила эскадра военных кораблей США во главе с авианосцем «Индепенденс» (в переводе с английского – «независимость». Большего лицемерия и не придумать!). Так началась ещё одна авантюра администрации Рейгана, ставшая очередным примером «дипломатии канонерок», с помощью которой США добивались мирового господства, пока не переиначили это выражение в «дипломатию авианосцев».

Операции дали название «Вспышка ярости». Повода для такой реакции события в Гренаде не давали, для неё была другая причина: 5 днями раньше в Бейруте террорист-смертник на грузовике с динамитом ворвался в расположение отряда американской морской пехоты, убив 241 военнослужащего и нанеся болезненный удар по репутации Белого дома. «Вспышка ярости» должна была отвлечь внимание американцев от трагического происшествия в Ливане.

Поводом для вторжения в Гренаду Рейган объявил желание спасти находившихся там американских студентов-медиков. В действительности им ничто не угрожало. Впоследствии конгрессмен Рон Делламс назвал «Вспышку ярости» «грубо прикрытой попыткой использовать американских студентов как предлог для дальнейшей милитаризации американской внешней политики. Если основной целью было обеспечить безопасность студентов, то почему американские войска добрались до них лишь на четвёртые сутки?».

Вторжение началось с выброски парашютистов под командованием ветерана «грязной войны» во Вьетнаме генерала Шварцкопфа (17 лет спустя он возглавит операцию «Буря в пустыне»). При этом воздушный десант Пентагон в давних американских традициях казуистики назовёт «предрассветным вертикальным внедрением». В операции приняли участие более 7300 американских военнослужащих и 350 солдат и офицеров восточно-карибских государств. С воздуха их прикрывали более 70 самолётов и 30 вертолётов, а с моря – дюжина боевых кораблей. То была крупнейшая операция Пентагона со времён авантюры в Индокитае.

Интервентам противостояла 1 тысяча гренадских военнослужащих, у которых не было самолётов, кораблей, танков или тяжёлой артиллерии, а среди стрелкового оружия попадались винтовки столетней давности. Тем не менее они оказали силам вторжения достойное сопротивление, сбив 9 и повредив ещё несколько вертолётов.

Вместе с ними сражалась часть находившихся на острове 800 кубинцев – занятые на строительстве международного аэропорта рабочие, а также учителя и врачи. Впоследствии американцы сквозь зубы признали, что кубинцы профессиональными солдатами не были, но с оружием обращаться умели (все граждане Острова свободы проходят военную подготовку). А вот бравые «джи-ай» молодцами оказались только против овец. Один отряд воспетых Голливудом «морских котиков» целые сутки отбивался от перешедших в контратаку гренадцев, а другой, захвативший правительственную радиостанцию, был оттуда выбит.

На собственной земле американцы воевали лишь однажды, да и то друг с другом, во время гражданской войны 1861–1865 годов. При этом, воспринимая чужие потери в военных конфликтах как должное, любую свою американцы возвели в статус национальной трагедии, даже если соотечественник погибает за неправое дело.

В первые два дня боёв 19 интервентов погибли, а ещё 116 получили ранения, и в американцах ожил вьетнамский синдром. Тогда за дело взялся глава Белого дома.

В умении промывать народу мозги Рейган был вне конкуренции, почему и получил прозвище «великий коммуникатор». 27 октября он выступил с телеобращением к нации. Зрелище было незабываемое. В то утро я стал очевидцем, как президент США с помощью армии из 400 (!) работавших в Белом доме пропагандистов, хорошенько перемешав и взболтав антикоммунизм, демагогию, пафос и ложь, подпоил этим коктейлем сограждан, и нация самого могущественного на свете государства на глазах захмелела, всего за полчаса превратившись из пацифиста в громилу. (По ходу выступления Рейгана телевизионный барометр общественного мнения показал, что если ещё накануне две трети американцев опасались, как бы опять не заработал конвейер, которым их соотечественников доставляли из Индокитая в цинковых гробах, то к концу трансляции из Белого дома те же самые две трети благословили «джи-ай» на очередную битву с «коммунистической угрозой».) Не пройдёт и 20 лет, как вашингтонские политтехнологи переформатируют сознание 50-миллионного народа Украины.

Победив на пропагандистском фронте, администрация Рейгана пришпорила боевых коней. Интервенты разбомбили психиатрическую больницу, отправив на тот свет нескольких пациентов, и дважды обстреляли посольство СССР, тяжело ранив одного из наших сограждан.

Вскоре над островом взвилось звёздно-полосатое знамя. Белый дом начал вовсю использовать вторжение в Гренаду для дальнейшего разжигания шовинизма. На все лады превозносили «подвиги» морских пехотинцев, героизировали выпавшие на их долю испытания, а возвращение в США самолётов с носилками раненых и гробами убитых обставили пышным церемониалом. О жертвах же очередной авантюры администрации Рейгана если и упоминали, то скороговоркой. Тем самым жителям Соединённых Штатов в очередной раз показали: истинную ценность представляют только жизнь и благополучие американцев.

Когда военную цензуру отменили, стала просачиваться информация о том, что творилось на оккупированном острове. Корреспондент «Лос-Анджелес таймс», побывавший на церемонии приведения марионеточного «правительства» Гренады к присяге, сравнил её со свадьбой в традициях главарей мафии. Роль посажёного отца играл подлинный хозяин острова – командующий оккупационными войсками генерал-майор Фаррис, явившийся на церемонию в полевой форме с кольтом 45-го калибра на бедре.

Совсем как в фильме Копполы «Апокалипсис сегодня» захватчики в одном исподнем позировали на тех самых пляжах, где высадились десантом: мол, «славно поработали» (как выразилась «Вашингтон таймс») – теперь славно отдохнём. У победителей развязались языки. «Потрясающее, незабываемое приключение! – поделился воспоминаниями один из участников агрессии. – Я лично прикончил семерых, чем очень горжусь». «Нам разрешили делать в домах коммунистов всё, что заблагорассудится, – похвастался другой. – Что могли, мы забрали, остальное расколошматили. На то и война!»

Интервенты проводили повальные обыски и допросы. Некоторых это коробило. «Гестаповцы мы, что ли?» – услышал корреспондент «Филадельфия инкуайрер» от одного из участников вторжения. А в «Вашингтон пост» опубликовали репортаж о сооружённом в Гренаде концлагере, через который прошёл каждый сотый местный житель.

Гренадская авантюра стала увертюрой к гораздо более крупному по масштабам вторжению в Панаму шесть лет спустя. Там в ходе операции под названием «Правое дело» (!) были убиты до 7 тысяч панамцев и ещё 25 тысяч лишились крова.

Александр ПАЛЛАДИН