31 марта исполняется 150 лет со дня рождения первой в мире женщины-дипломата.
Александра Коллонтай… Её имя кем-то забыто, а кому-то вовсе неизвестно. А ведь она была первой в мире женщиной-дипломатом, личностью неординарной. Прекрасно образована, с литературным талантом, владела многими языками. Её судьба насыщена поразительными поворотами, её роль в истории противоречива, но, безусловно, заслуживает внимания.
Так писала о себе: «Собственно, я прожила не одну, а много жизней… Это не была лёгкая жизнь, «не хождение по розам» – как говорят шведы. В моей жизни было всё – и достижения, и огромный труд, признание, популярность среди широких масс, преследования, ненависть, тюрьма, неудачи… много больных разрывов с товарищами, расхождений с ними, но и долгие годы дружной, созвучной работы в партии (под руководством Ленина).
…Во мне было много контрастов, и жизнь моя соткана из периодов, резко отличных друг от друга.
…Я обладала и до сих пор обладаю талантом «жить». Много достигла, много боролась, много работала, но и умела радоваться самой жизни во всех её проявлениях».
В этих словах – жизненная философия Коллонтай, женщины, которая стремилась опережать время, требовать от него столь много, чего оно, вероятно, дать не могло.
Генеральская дочь, отец её Михаил Домонтович принадлежал к старинному дворянскому роду, росла в любви и достатке, юность провела в развлечениях. Много значило знакомство в 1891 году в Тифлисе с будущим мужем Владимиром Коллонтаем, сыном двоюродной сестры генерала Домонтовича – учительницы Прасковьи Ильиничны и ссыльного поселенца, участника Польского восстания 1863 года.
Они поженились, но прожили недолго. Она любила мужа, родился сын Михаил. Муж также любил её, но ему было всё мучительнее видеть, как жена отдаляется от семьи, глубоко увлёкшись марксизмом и рабочим движением. Александра решилась на разрыв отношений. «Мы разошлись, – писала позднее, – не потому, что разлюбили, а потому, что меня тяготила и связывала та среда, от которой брак с Коллонтаем меня не спасал… Я продолжала горячо любить мужа и, уходя от него, страдала и болела душой. От Коллонтая я ушла не к другому. Меня увлекла за собой волна нараставших в России революционных волнений и событий».
Такое было время и такие люди. В революционные дни 1917 года, когда она уже заметная фигура в большевистской партии, Александра знакомится с Павлом Ефимовичем Дыбенко, недавно портовым грузчиком, а тогда председателем Центрального комитета Балтийского флота. И он на 17 лет моложе. Но их ничто не остановило. К тому же у Коллонтай было революционное отношение к браку. Брак, по её мнению, гарантированно должен быть свободным. «Для классовых задач рабочего класса, – говорила она, – совершенно безразлично, принимает ли любовь форму длительного и оформленного союза или выражается в виде проходящей связи». В среде однопартийцев у неё было немало оппонентов. Например, Н.К. Крупская в статье «Брачное и семейное право» писала: «Единобрачие является наиболее нормальной формой брака, наиболее соответствующей природе человека». А вот первый нарком просвещения РСФСР А.В. Луначарский: «Лишённая своих буржуазных черт – командования мужчины и погребения женщины под бременем домашнего хозяйства – парная семья, длительный союз во имя общего строительства жизни, рождения и воспитания детей – единственная форма, которая нам нужна».
По иронии судьбы казус свободных отношений сказался на ней самой – Дыбенко увлёкся незнакомой ей молодой женщиной. И оказалось, это больно ранит. Она писала: «Всю жизнь я утверждала свободную любовь, свободную от условностей, от ревности, от унижений. И вот пришло время, когда меня охватывает со всех сторон то же самое чувство…»
Как сильная женщина, она справилась. Страдания помогло преодолеть и назначение её в начале октября 1922 года торговым советником в Норвегию. Оттуда она пишет Сталину: «Прошу больше не смешивать имён Коллонтай и Дыбенко. Трёхнедельное пребывание Дыбенко здесь окончательно и бесповоротно убедило меня, что наши пути разошлись. Наш брак не был зарегистрирован, так что всякие формальности излишни».
Командировке в Норвегию предшествовали события, связанные с её участием в деятельности так называемой рабочей оппозиции, требовавшей передать профсоюзам процесс управления народным хозяйством и разделить аппарат Всероссийского совета народного хозяйства между соответствующими профсоюзами. В 1921-м она даже издала брошюру «Что такое «рабочая оппозиция», где настаивала на передаче управления народным хозяйством профсоюзам. Доказывала: именно они, а не партия, – высшая форма организации рабочего класса. На Х съезде РКП(б) выступление Коллонтай с защитой лозунгов «рабочей оппозиции» и критикой в адрес Ленина поддержано не было. Владимир Ильич высказался очень резко:
«Вы на партийный съезд пришли с брошюрой, тов. Коллонтай, с брошюрой, на которой написано: «Рабочая оппозиция». Вы сдавали последнюю корректуру, когда знали о кронштадтских событиях и поднимавшейся мелкобуржуазной контрреволюции. И в этот момент вы приходите с названием «рабочей оппозиции»! Вы не понимаете, какую ответственность вы на себя берёте и как нарушаете единство! Во имя чего? Мы вас допросим, сделаем вам тут экзамен». Далее Ленин продолжил: «Я утверждаю, что между идеями и лозунгами этой мелкобуржуазной, анархической контрреволюции и лозунгами «рабочей оппозиции» есть связь».
Могло показаться, что она будет исключена из рядов РКП(б). Но случилось иное. Осмыслив происходившее, в письме Сталину она признаёт свои ошибки, говорит о разрыве отношений с оппозицией и просит о назначении её куда-нибудь на Дальний Восток или рядовым работником в одно из полпредств Советской России за рубежом.
Решение было неожиданным – назначение на уже упомянутый ответственный пост торгового советника в Норвегию. Так она стала профессиональным дипломатом высшего ранга и отдала дипломатии почти 30 лет. Суть работы определяла так: «Искусство завязывать отношения с людьми и развивать эти отношения!» Была убеждена: «Дипломат, не давший своей стране новых друзей, не может называться дипломатом».
Благодаря ей был подписан в феврале 1924 года договор между СССР и Норвегией о взаимном признании, в Мексике сложились хорошие отношения с президентом страны Плуторико Элиасом Кальесом, в Швеции (где долго и не раз служила) добилась подписания договора о возвращении СССР золотых запасов, помещённых правительством Керенского в шведские банки… И ещё много другого. Например, во время Гражданской войны её направили на Украину, где она возглавила политический отдел 1-й Заднепровской Украинской советской дивизии, а затем наркомат агитации и пропаганды Крымской Советской Республики и политический отдел Крымской армии…
Коллонтай не только была умна, но и производила яркое впечатление.
Её работа в Норвегии во многом способствовала признанию этой страной молодого СССР
Фото: РИА Новости
Коллонтай обладала особым магнетизмом и мощной энергетикой, буквально завораживала. Известный шведский актёр К. Герхард писал в мемуарах: «Её приезд в Стокгольм (поздней осенью 1930 года. – Р.С.) был сенсацией. Публика не сразу осознала, что одетая в меха дама, ехавшая в золотой карете, была одной из выдающихся личностей своего времени… С трепетом сладострастия теснилось стокгольмское общество вокруг советского посла во время приёмов в высшем свете. В кулуарах эти люди говорили, что они не пожмут её руки, так как эта рука «обагрена кровью класса, к которому они принадлежат». И тут же они протискивались поближе к этой женщине, ловили её благосклонную улыбку или хотя бы обращённое к ним слово.
Безусловно… удивительная женщина… обладала большим обаянием и тонким юмором… Её отличали мудрость, дружелюбие и жизнеутверждающий характер».
Не случайно, что она выдвигалась общественностью Швеции и Норвегии в 1946 и 1947 годах на соискание Нобелевской премии мира. Тогда премия имела большой вес.
150-летие со дня рождения Коллонтай – значимая дата для нашего дипломатического корпуса, повод напомнить миру, что по части «прав и свобод» Россия совсем не в отстающих, что первая женщина-дипломат – наше достижение и весомый аргумент в идеологической схватке с Западом. Вспомнят ли в МИДе в столь горячее время об Александре Михайловне, о важной юбилейной дате? А то порой создаётся впечатление, что мы стесняемся своих советских корней.
Руслан СЕМЯШКИН,
Симферополь
Оставьте первый комментарий